Я много раз пытались понять почему я стал заниматься экологией. Почему я бросив всё бросился организовывать с осуществлять десятки экологических проектов по всему миру — от Антарктиды и Арктики, до Колумбии и Северной Африки, почему я вдруг осознал, что то, чем занимается экология в настоящий момент намного шире, чем просто вопросы охраны окружающей среды. И что говоря об «экологических рисках» необходимо учитывать риски, лежащие в смежных дисциплинарных пространствах: социологии, экономике, образовании, регулировании и управлении промышленными технологиями, энергетике, а так же в блоках управляющих эмоционально-культурным развитием любого социального блока, включая филологию, философию, историю, искусство и архитектуру.
Ведь как это не покажется смешным, но так уж сложилось, что сейчас во всем мире экология стала одним из доминирующих факторов влияния на эмоциональную атмосферу социума. То есть, по сути, экология сейчас — это важнейший механизм политико-социального влияния.
Ведь сейчас в мире, если исключить прямые политические и военные технологии воздействия, а так же оставить за скобками прямую пропаганду, существует несколько механизмов, которые способны оказывать значительное воздействие на глобальную расстановку сил в любом социуме при любой политической системе. Собственно, если упрощать, то таких механизмов всего три:
Масс-культ (включая масс-маркет и поп-культуру от музыки и кино до клубов домохозяек) — по сути являясь механизмом мягкой пропаганды, оказывает значительное психологическое дисциплинарное воздействие на принятие массовым сознанием нужных установок.
Спорт — также, давно утвердившийся на позиции инструмента пропаганды, способен не только влиять на серьезные изменения патриотических настроений в национальных масштабах, но и является устойчивым механизмом прямого политического давления. Ситуация с WADA и Олимпийской сборной России на последних Играх тому лишь подтверждение, но началось всё давно и сейчас этот инструмент просто развивается и прогрессирует в своих способах воздействия.
И, наконец, Экология — она оказывает глобальное воздействие на любые геополитические процессы: от законодательных и регулирующих международных актов (например, как утвержденное в декабре 2015 года в рамках Парижского саммита по изменению климата так называемое «Парижское соглашение», которое, по сути, определило общее развитие экономики планеты на следующие 25-50 лет, так как, ближайшие несколько лет все государства мира обязались дотировать развитие различных «зеленых» технологий и это, по заложенному плану, должно стать одним из основных драйверов нового экономического роста, а по сути, является ограничивающим развитие одних и продвигающих других игроков на международной геополитической арене) до «отбеливания» политических и бизнес-фигур и выведения их в «надгосударственное» поле.
Но массовая культура и спорт являются давно монетизированным и разделённым на сферы ответственности и влияния механизмами. А экология - не так давно зародившийся инструмент - пока реже используется и менее активна в большой политике. Долгое время экология считалась прибежищем политических изгоев, «фриков», умеренных и не слишком умеренных левых и только сейчас серьезные политики стали понимать, насколько это серьезный механизм влияния. Уже сейчас мы можем наблюдать, как практически все ведущие мировые державы, при поддержке корпораций, в разы усилили деятельность в разработке новых экологических технологий и новых норм международного права, регулирующих использование любых технологий в рамках вводимых новых, экологических норм, которые, в свою очередь, формируются тоже не из воздуха и преследуют, чаще всего, корпоративные цели. По сути мы видим формирование экологических «звездных войн», которые, в последствии, принесут наиболее успешным участникам процесса не только новые технологии, но предоставят, при помощи новых норм международного права, возможности контроля вектора развития остальных участников цивилизационного процесса. Ведь, как известно, только тот, кто устанавливает правила игры может выиграть. И за примерами тут далеко ходить не надо – то, что теперь уже в таком далеком 1945 году Андрей Андреевич Громыко сумел написать большую часть основных установок ООН и продавить право любого члена совета безопасности – то есть в том числе и СССР - на вето до сих дает нам возможность качественно влиять на глобальные политико-экономические процессы. В сегменте международного права, которое регулирует экологические проблемы сейчас будут наблюдаться схожие процессы.
И это не конспирология. Это просто механизм влияния на эмоциональный фон социума. Легко запускаемый и банально управляемый.
И гарантирующий контроль за отдельными локальными как территориальными, так и экономическими зонами.
Сейчас — и тут совершенно нечего скрывать — глобализация многих процессов в мире достигла более чем ощутимого масштаба. Известно, что две трети консолидированного бюджета находится в финансово-экономических центрах. Власть отдельных сегментов (государства, региона или города — не важно) финансовой карты мира с каждым этапом глобализации всё сильнее зависит от поступлений от местной промышленности и возможности договориться с ней. А значит мало и механизмов влияния на внутреннюю повестку, мало инструментов, которые работают с местными элитами. Теряются нити, которыми можно манипулировать местными бизнесами, и механизмы для реализации местных стратегий.
Но экология — экология остается механизмом, который помогает местным властям с одной стороны регулировать эмоциональный фон в сегменте, а с другой — договариваться с населением, бизнесом и экономическим центром. Экология — это по сути механизм регионального регулирования, аргумент для глобальных договоренностей и имиджевого позиционирования власти на любом уровне. Кто контролирует экологическую повестку — тот может контролировать многие процессы.
При этом, отсутствие инструментов регулирования экологической повесткой гарантирует стагнацию развития региона в среднесрочной перспективе.
Обостряемые (реально или искусственно — не важно) экологические проблемы влекут за собой череду смежных неприятностей. Туристический провал, уход из региона наиболее высококвалифицированных кадров, снижение общего морально-этического фона («если власть позволяет нас травить то чего я буду стесняться выкидывать мусор в окно?»), снижение уровня культурного поля («смешно думать о классической музыке на помойке...») и как следствие — падение региона не только в вымышленных рейтингах, но и в реальном экономико-политическом поле.
И это только самые основные и видимые риски, которые приходится учитывать в разработке даже промежуточной стратегии.
И я до сих пор не до конца понимаю, почему я стал этим всем заниматься. Почему для меня это весьма болезненный вопрос и зачем я пытаюсь исправить ситуацию.
Факт в том, что я занимаюсь этим и к моей точке зрения прислушиваются во многих странах.
Я сотрудничаю со многими экологическими центрами, но в России, по большей части, это всё замыкается на научно-исследовательский центр Ecology.Expert
